Мясо – это сало, умноженное на 1,4

Только свинья смотрит на человека как на существо, себе равное.
Сэр Уинстон Черчилль

Вполне уместен вопрос, почему для освещения проблемы мясо-молочного снабжения населения Беларуси мы решили обратиться к авторитету одного из великих политиков прошлого века. Отвечаем: Черчилль был человеком универсальным – писал книги, картины, создавал, как теперь говорят, политические технологии, был сам себе выдающимся пиарщиком и практически всегда укладывал своих противников на лопатки. Хотя порой поддавался на совершенно примитивные их хитрости. Имел, что называется, такую ахиллесову пяту.

Но прежде всего Черчилль был настоящим английским аристократом, то есть не был спесивцем и воспринимал обстоятельства жизни так, как они того заслуживают: с одной стороны, стоически, а с другой – эпикурейски, получая от этих обстоятельств то удовольствие, которое они могли дать. Так вот, оказавшись в середине 30-х годов прошлого века политически невостребованным, он занялся свиноводством. Благо имелось родовое поместье, а «английский Минсельхозпрод» лицензии на право разводить свиней не требовал. Так же как во всем, за что брался, Черчилль добился замечательных успехов и в этом деле. Его хряки-производители и свиноматки занимали призовые места на национальных выставках.

Вот уж поистине: не место красит человека, а человек – место.

Известно, что в Беларуси многие специалисты на самом деле украшают места, на которые их ставят, например, в агропромышленном комплексе, который за последние годы добился замечательных успехов. В полеводстве, в животноводстве, в свиноводстве, например, поставленном на государственный уровень, где уже кажется, что не свинья живет для человека, а человек для свиньи.

Отчего же суетимся? Полагаю, от многолетней и неизбывной нужды и острого желания догнать и перегнать европейских и других фермеров в интенсивности производства и, разумеется, по валовым объемам. Когда уходишь в длительную гонку за лидером, обогнать не можешь, садишься ему на хвост, чтобы не соскочить с дистанции на резком повороте.

Это состояние гонки колхозника за лидером-фермером зафиксировано статистикой. Так, в 1990 году в БССР среднедушевое потребление мяса и мясопродуктов составило 76 кг, в США (показатели в европейских странах сопоставимы) – 120 кг.

В 2014 году (через четверть века) среднедушевое потребление мяса и мясопродуктов достигло 88 кг, то есть увеличилось по сравнению с 1990 годом на 16%. Темпы высокие, однако росту потребления мяса поспособствовал не только агропром, но и народонаселение, численность которого сократилась на 900 тыс. человек, то есть на 9%.

Так что можно считать, что в белорусском агропромышленном комплексе действует малоизвестный закон Томаса Мальтуса, согласно которому среднедушевое потребление мяса повышается благодаря сокращению численности населения.

Следует учитывать, что белорусское мясо по своему качеству уступает «всем мясам мира».

У нас мясом считается (что скрупулезно учитывается статистикой) не только красное мясо (собственно мясо), но также сало, жир, лярд (внутренний жир), субпродукты I и II категорий. Но, даже собрав все это «до кучи», мясная пайка остается неприлично малой по сравнению с мясным довольствием европейца или американца. Поэтому ради статистического эффекта долю жира и сала с советских времен умножают на 1,4 (на столько сало калорийнее мяса), и в итоге получается более-менее сопоставимая картина пайков «тут и там», а разницу объясняют неизбывными «временными трудностями».

Сегодня, например, могут сослаться на влияние «цветных революций», на происки американо-бандеровцев, падение цен на нефть и т. д.

Что касается технологии статистической «оцифровки» мясной туши, то она остается неизменной. Некоторые продукты (мозги, отдельные виды внутренностей, кровь и прочее), не являющиеся даже субпродуктами, и сейчас учитываются по разряду мяса. В любом гастрономе в качестве костей предлагают абсолютно обглоданные мослы, а остальные идут как рагу, наборы для борща и супа. А еще в статистику (план – это закон) включается мясо животных, забитых по графе «вынужденный убой», при особой нужде – даже «падеж». Не станем называть обиходное определение этого «продукта», дабы не шокировать публику. Учитывается не только все съеденное, но и несъеденное. Парного мяса в магазинах никогда не бывает, только глубоко замороженное, ввиду чего в объем реализации включается, что называется, «голый вассер».

Но и это не все. Американская статистика в качестве мяса птицы учитывает только кур и индеек, полностью выпотрошенных, обезглавленных на уровне последнего шейного позвонка, четвертованных до уровня бедра («ножки Буша»). Наша – все виды птицы. В США в зачет идут только говядина, баранина и свинина, у нас – мясо всех видов домашних животных: коз, лошадей, кроликов. А заведет кто верблюда – и его зачтут. А еще сельхозпредприятия продавали и продают населению (по дешевке) напичканных антибиотиками поросят. В близких к дикой природе условиях селянского хлева падеж скота достигает 80%. Но в отчетность они вошли и по статистике дадут народу тонну первосортной свинины.

Смешно и с рыбой, потребление которой, как уверяют, приблизилось к научно обоснованным нормам. У нас она учитывается в живом весе, в остальном мире – по весу рыбного филе.

И уж совсем смешно, что в 1913 году среднедушевое потребление мяса городским жителем России составляло 70 кг, через 5 лет после окончания гражданской войны (благодаря нэпу) – 78 кг. А в современной Беларуси – 88 пересчитанных по-советски килограммов.

Чья в том заслуга – свиньи или человека, власти или оппозиции, думайте сами…