Распродажа началась

Вероятно, последним из чиновников, публично признавшим наличие социально-экономического кризиса в стране, можно считать Александра Лукашенко. Отдадим должное, терпел он до последнего, отшучивался: кризис существует только в головах. Мол, противоречие существует в сознании – субъективно. И если непредвзято взглянуть на мир, то услышишь, как жаворонок поет над весенними колхозными полями, увидишь многочисленные стада обихоженных коров, которые несут народу молоко.

На самом же деле, видимость на предметы разошлась с их сущностью. В беседе с Путиным Лукашенко сетовал, что товарооборот между странами очень упал и продолжает падать. Но не так быстро, как в прошлом году. И предложил — надо объединиться в падении: «Экономический кризис должен сплотить участников интеграционных процессов, заставить их развивать кооперацию, внутренние производственные цепочки, не конкурировать, а взаимодействовать на внешних рынках». Владимир Путин охотно соглашался с Лукашенко, поддакивал, и это внешне напоминало незаинтересованный диалог президентов пусть даже дружественных государств, каждое из которых помимо общего интереса — выжить, имеют и свои специфические интересы, а дежурный обмен опытом, которым в прежние годы делились победители в соцсоревновании. На самом же деле заявленные в России приоритеты не совсем совпадают, но даже и противоречат интересам Беларуси.

Риторика Лукашенко перенасыщена популярными новомодными понятиями и терминами, не имеющими достаточной содержательной и объемной точности. Тренды, тенденции, вызовы, процессы. И под процессами часто понимаются тренды, а это на самом деле только то, что «шевелится». Не больше. Обычная бутафория, которая имитирует крупного управленца, едва ли не политического и государственного деятеля. Это к слову. За четверть века в его окружении так и не появились великие промышленники, ученые, экономисты, бизнесмены, бюрократы. Безусловно, они были, но их нет. Исчезли. Созданная Лукашенко система нуждалась в подходящем человеческом материале и получала его.

Анонсируя последний кадровый призыв «кризисных управляющих» в свою команду, он сказал: «Очень рассчитываю и надеюсь, что мы сможем справиться с теми вызовами, которые бросило нам время. Мы просто обязаны с ними справиться. Другого у нас пути нет. Никого не слушайте, что что-то сегодня невозможно сделать. В наше время возможно сделать все, если только захотеть. А если опустить руки и плакаться, что у нас кризис (переждем его или вообще ничего делать не будем, пока он не закончиться), знаете, что будет в результате…»

Что будет в результате, знают все. Будет по-разному. Кому плохо и еще хуже, иным хорошо и еще лучше. Начнем с людей богатых. Будучи министром юстиции Виктор Голованов в 2000 годы получил участок для строительства жилого дома в Дроздах. На льготных условиях, подобно своим соседям, высокопоставленных чиновникам. Выгодно вложился, поскольку рыночная стоимость элитного жилья намного превысила вложения в строительство. Далее заработала обычная схема: мой дом – моя крепость, мой дом – моя недвижимость. Хочу сам живу, хочу — продам, хочу – подарю тому, кто дом продаст. Многие жители «минской Рублевки» так и поступают. Бывший министр юстиции подарил свой дом сыну, тот, в свою очередь, выставил его на продажу, запросив от покупателей 1,4 млн. долларов.

Но начался кризис, богатые покупатели потеряли уверенность в будущем, стали отказываться от покупки недвижимости, спрос упал, вместе с ним и цены. Как сообщают, недавно коттедж ушел за 420 тыс. долларов. Иными словами, подешевел в 3,3 раза. Пока Лукашенко советуется со своими новоназначенцами, что делать, кризис подрывает рынок недвижимости в стране. Не только рынок элитного жилья, но рынок вообще, на котором обращается вся недвижимость. Кризис не щадит промышленные предприятия, сооружения, государственное имущество в целом, которое до сих пор в правительстве учитывается по цене фамильного серебра страны.

На самом деле фабрики и заводы давно превратились в гири, которые упорно тянут на дно всю экономику. Например, крупная частная строительная фирма «Монолит Групп», в которой работало 1200 человек (сейчас – 750 человек), реализовала более 100 проектов, в числе которых «Минск—Арена», является формально прибыльной организацией, но фактически убыточна. В результате у компании возникла значительная задолженность по заработной плате, которую в сложившихся условиях трудно погасить. Заказчики срывают сроки оплаты за выполненные работы и не могут удовлетворить претензии даже под угрозой банкротства. «Монолит Групп» пробовала продать построенную и невостребованную заказчиком двухэтажную школу, оцененную в сумму в более 1 млрд. рублей, что хватило бы на погашение своих задолженностей. Никто не согласился ее купить.

По существующим правилам, непроданное имущество уценивается на 20% для повторных торгов с учетом рыночного спроса. Будут продавать, пока школа не обесценится?

Отметим важный момент. За последний год из компании уволились около 1/3 работников, которые столкнулись с сокращением реальной зарплаты, с нерегулярной ее выплатой. Обычно при увольнении выплачиваются выходные пособия, компенсации за неиспользованные отпуска. При таком массовом увольнении, сумма не выплаченных компенсаций превысила задолженность по заработной плате остающихся в компании работников.

И что делать? Ропщут те, кто работает, и те, кто давно уволился. В этой связи можно вспомнить о финансовой диете, которую всем рекомендует Кирилл Рудый. Представляется, что провести такое оздоровление можно, но с риском для жизни пациента. Не давать пищи (не платить зарплат и пособий), пока у больных окончательно не пропадет аппетит. Так уже было в самом начале 90-х, когда у администраций предприятий не было денег ни на зарплату сотрудникам, ни на выплату пособий для увольняющихся.

Решение оказалось компромиссным: зарплату не платили, но не досаждали с дисциплиной труда. Офицеры в свободное от защиты Родины время перегоняли подержанные в Германии иномарки, медсестры, накопив отгулы, улетали в Китай за пуховиками, научные сотрудники – в Турцию за дубленками, оставляя там в аренду на неопределенный срок самых коммуникабельных аспиранток.

Нечто подобное происходит и сейчас. Четверть века назад публика в «Аргументах и фактах» замирала от любопытства – куда пропало «золото партии». А сейчас сатанеет от заголовка: «Бывший министр продал коттедж в Дроздах со скидкой в миллион долларов».

Ключевое слово – не «золото», а «скидка». Партийное золото потерялось в карманах номенклатуры, которая не смогло их обратить в инвестиции для страны. Десятилетиями строившая коммунизм, она оказалось не способной наладить нормальные экономические отношения между людьми. В этом смысле у нынешней белорусской номенклатуры способностей не больше, возможностей – меньше. Она уже начала распродажу собственного имущества. В перспективе, казенные «газеты, заводы, пароходы» и недостроенная АЭС.

Не удивлюсь, если первыми в список самых влиятельных общественных СМИ запишутся «главные газеты страны» и дотируемые бюджетом телеканалы, которые знают, что подлинная свобода слова оплачивается самым богатым инвестором. А государство в ближайшее время не сможет поучаствовать в этом конкурсе по причине идеологического и экономического банкротства.