Лукашенко ищет революционеров

Совершая рабочую поездку по Минской области, Александр Лукашенко посетил фермерское хозяйство «Цнянские экопродукты», которое имеет устойчивую экономику, демонстрирует эффективность, конкурентоспособность и развивается.  Известно, что в нашей стране понятие развития в основном связывается с государственными дотациями в проекты, которые часто проваливаются. Как это было с модернизацией, допустим, деревообработки: государственные вложения предприятия освоили, производство амбициозной продукции наладили, а покупатель от нее отказался.

Иное дело фермерство, которое возникает, функционирует и развивается на принципах самоокупаемости, самостоятельности и самофинансирования. Это знаменитая триада, три «С», на основе которой пробовали перестроить экономику СССР. Но в полной мере перестроился только частный сектор, включая фермерство. Во все годы своего президентства Лукашенко старался приучить колхозы к хозяйствованию на три «С»,  но ничего из этого не вышло.  Адекватно оценив ситуацию, он пообещал дальнейшую поддержку развитию фермерства: «У нас есть хорошие фермы… Хотят, отдайте лучше им».  Разумеется, Лукашенко не мог отвергнуть свою прежнюю аграрную политику, но признал, что с фермерами, «которые зарекомендовали себя», можно работать. Их можно вовлекать и привлекать к общему делу. Ведь, по его мнению, руководители всегда и везде все определяют: «Если нет руководителя – никогда не будет хозяйства. Дайте мне сотню революционеров, и мы перевернем Беларусь. Есть нормальные люди, и им надо отдавать землю. Пусть работают». 

Отмечу, что чрезмерный технократизм экономической политики Лукашенко часто критикуется, поскольку он наследовал основные максимы большинства советских и постсоветских деятелей. Его аграрная программа, хотя в ней много говорилось о социальной (гуманитарной) составляющей, в конечном итоге свелась к производственным и технологическим вопросам. В каждом его выступлении по этому вопросу ощущалась вузовская школа политэкономии социализма его молодости — эклектической солянки официальных, полуофициально признаваемых и официально не признаваемых суждений Ленина, Сталина, Троцкого, прочих вождей и коллективного автора в лице Госплана, который из этой солянки готовил дежурное блюдо для всех – пятилетний план народно-хозяйственного развития страны.  

Обращаясь к документам очередного Всебелорусского народного собрания, и профессии для, и ради обывательского интереса, я всегда вспоминаю о мечте, о которой рассказывал Ленин: «Если бы мы смогли дать завтра 100 тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно понимаете, что пока это – фантазия), то средний крестьянин сказал бы: «Я за коммунию». 

С тракторами у нас проблем нет. Есть проблема с людьми. Не хватает тех, кто умеет работать, принимая всю ответственность на себя. А фермеры, которые не отказались бы и от государственной поддержки, но изначально ориентировались на самостоятельность, на хозяйственную независимость от государства,  оказываются ныне «государственными людьми».

Не так давно Белстат выпустил в свет очередной бюллетень о работе фермерских и крестьянских хозяйств в прошлом, очень кризисном для сельской экономики году. Приведенные там данные опровергают устоявшееся мнение – фермерство живет. А по сравнению с сельскохозяйственными организациями – даже процветает.

Например, в 2015 году фермеры инвестировали 562 млрд. рублей в основной капитал (на 20% больше, чем в 2014 году), увеличили выручку на 20%, производство сельхозпродукции в текущих ценах – на 17%. При этом выручка на одно фермерское хозяйство составила 1,33 млрд. рублей. На одного работника в среднем пришлось 440 миллионов.

Правда, рентабельность продаж снизилась, но осталась высокой – 18,1%. Несоизмеримой с рентабельностью сельскохозяйственных организаций, где она составила 3,3%. А без учета господдержки упала до минус 2,3%. Известно, что в последние годы сельскохозяйственные организации демонстрировали очень вялые темпы роста, а часто сокращали объемы производства. Но фермерство каждый год наращивало производство. Например, в 2015 году индекс производства в фермерском секторе составил 106,1%, в секторе сельскохозяйственных организаций – 97,1%. Но самые высокий темпы были достигнуты в 2011 году – 147,3% и в 2014 году – 116,9%.

Занимательная, на мой взгляд, статистика, соотнесенная с реальной ситуацией в экономике страны. Она легко интерпретируются. Например, в 2011 году, когда тройная девальвация белорусского рубля резко повысила закупочные и розничные цены в организованной торговле, потребитель обратился к частнику, в том числе, к фермерам, к рыночному мелкому торговцу, в результате установились рыночные цены, платежеспособный спрос на продукцию частника. Так вышло, что, не имея возможности конкурировать с монополистом – агропромом, фермер нашел свой профит от торговли с массовым бедным, в одночасье обнищавшем покупателем. Рыночные цены оказались меньшими, что компенсировалось повышением товарооборота.

В итоге фермеры, надо думать, увеличили реализацию продукции в полтора раза. Вспомним, что в 2011 году правительство возглавил Михаил Мясникович, который заявлял, что сельское хозяйство имеет очень «плохую экономику», а вставший к нему в оппозицию Александр Лукашенко привычно учил «красных помещиков» хозяйственному расчету при действиях в условиях рынка. Как всегда, получился пшик.

В 2014 году, когда все субъекты белорусской экономики (производители и потребители) самым непосредственным образом ощутили на себе воздействие кризиса, правительство отказывалось его признавать и предлагало все те же приевшиеся всем сценарии. Скучные, но не без элементов волюнтаризма. Например, в связи с применением западных санкций против России, в Минсельхозпроде заговорили о возможности и необходимости занять на российском рынке нишу, которую освободили западные поставщики. К концу года над этой затеей не смеялись только в белорусском правительстве. Простой народ веселился от всей души. И по поводу «белорусских креветок», и яблок – польских по содержанию и белорусских по форме, которые уничтожались российской таможней по подозрению в их принадлежности к NATO.

А сермяжная правда состояла в том, что Минсельхозпрод, получив превосходство над европейскими конкурентами на традиционном для себя рынке, не смог его реализовать. В очередной раз оказалось, что система эта не ориентирована на рыночную экспансию. Частный сектор (фермерство), напротив, в 2014 году увеличил производство-реализацию своей продукции на 16,9% в сопоставимых ценах.

Как говаривал известный правдолюб и первый из великих пролетарских писателей Максим Горький, факт – упрямая вещь. В том смысле, что с фактами трудно спорить. В этой связи вспоминается и «диалектическая логика», которой поклонялся Ленин. Опираясь на эти авторитеты, попробую сравнить между собой несколько упрямых вещей – фактов. В 2015 году сельскохозяйственные организации выручили за проданную продукцию 84,2 трлн. рублей, что принесло им 2,9 трлн. рублей чистой прибыли. В том же году фермерские хозяйства получили выручку в 3,3 трлн. рублей, что принесло им 0,52 трлн. рублей чистой прибыли.

Таким образом, прибыль сельскохозяйственных организаций в 5,6 раза превысила прибыль фермеров. Между тем, как это следует из специального бюллетеня Белстата «О деятельности крестьянских (фермерских) хозяйств» в 2015 году списочная численность составила 9,2 тыс. человек. – 2,7% от численности занятых в сельском хозяйстве (330 тыс. человек). Легко предположить, весьма обоснованно, что 50-60 тысяч фермеров, будь они в наличии, получили бы такую же прибыль, что нынешние «колхозы». Практически без государственных дотаций. А с учетом намного меньшей себестоимости – намного большую прибыль. Вот вам и доказательство преимущества частного земледелия над огосударствленным хозяйством. Впрочем, если частный сектор существует в условиях «ручного управления» экономики, то существует априори – фактом своего наличия. Он нуждается в господдержке, но откажется от нее в пользу хозяйственной самостоятельности, которую дает только рынок. 

А где взять фермеров? Не из Голландии же завозить. Если в Беларуси будут созданы приемлемые условия, многие с удовольствием приедут сами. Но главная надежда на отечественных крестьян. Медленно, но неуклонно растет численность хозяйств и работников. Если в 2012 году официально числилось 2 442 хозяйства, в котором работали 6 915 работников, то в 2015-м – 3 017 и 9 200 соответственно. Примечательно, что в прошлом году, когда все сокращали численность, занятость в фермерском секторе увеличилась на 564 работника. В фермерских хозяйствах сегодня трудится 5 880 наемных работников и 3 320 фермеров и их родственников. Эти люди получают (добиваются от властей) земельные участки для сельскохозяйственного производства и отвечают за свою экономическую состоятельность. Сегодня в их распоряжении состоит всего 1,9% общей площади сельскохозяйственных земель.

Но не следует спешить «бить в фанфары». Ведь имея 1,9% земли, доля фермеров в общем производстве сельхозпродукции в 2015 году составила те же 1,9%. Что в лоб, что по лбу – разницы никакой. На самом деле экономическая разница между «коллективным» хозяйством и фермерским принципиальная. Первое получает ресурсы от государства и использует их для производства нужной государству продукции, которой оно распоряжается по собственному усмотрению. Желательно, при меньших затратах, а на деле – любой ценой, как на войне, не считаясь с потерями. Фермерство таких ресурсов не имеет и не может иметь, поэтому занимается только тем, что обеспечивает, как минимум, самоокупаемость производства. Не имея возможности конкурировать с организациями в животноводстве, фермерство сконцентрировалось на растениеводстве. Точнее, на овощеводстве.

Так, доля фермерских хозяйств в животноводстве составляет только 0,4%, а в растениеводстве – 3,7%. Вполне объяснимо, что в структуре производства в фермерских хозяйствах на животноводство приходится 11,1%, на растениеводство – 88,9%, где 65% приходится на картофель, овощево-бахчевые культуры и 4,6% — на плоды и ягоды. Однажды Лукашенко высказался в пользу возрождение технологии «пальцем пханой колбасы», за налаживание производства «мраморной говядины», продемонстрировал оптимистический пример выращивание арбузов. Все это может быть. Но не на колхозных полях-фермах, государственных комплексах и мясокомбинатах, а в традиционных крестьянских хозяйствах, которые во всем мире переживают настоящий Ренессанс. Потому что в обществе усиливается потребность в натуральных продуктах, выращиваемых без «химии». Именно эту рыночную нишу уже сегодня занимают фермеры. Вероятно, сегодня фермеры стали главным производителем товарного картофеля для отечественного рынка, они доминируют на овощном и плодово-ягодном рынке. Тут доминируют фермерские огурцы и помидоры, которые все больше вытесняют «казенные», производимые на тепличных комбинатах, чрезмерно энергоемких и не поддающихся модернизации.

В свое время советские идеологи тщетно воспитывали у людей «чувство хозяина на земле», не допускали мысли о том, чтобы дать хозяину главное средство производства, определяющего его социальную природу, – землю – в собственность. Новая реальность давно разошлась с прежней идеологией и требует от властей адекватной реакции. Упаси бог от компанейщины, когда чиновники начнут «загонять в фермеры» всех по разнарядке и по приказу начальства, но власть должна принципиально изменить подходы к фермеру. К единственному естественному частному инвестору в сельское хозяйство, который заботясь о своей выгоде, работает для пользы всех. Банально?! Но ведь верно.