Их нет там, их нет здесь. Где они?..

Занятость населения в экономике в июле 2016 года, как сообщает Белстат, составила 4392,8 тыс. человек, что на 2,2% меньше, чем в июле 2015 года. Сократившись, таким образом, по сравнению с июлем прошлого года на 167,6 тыс. человек.

Возникает вопрос, куда делись эти люди? Официальная статистика ответить на него не может.

Очевидно, что утратив такое большое количество работников, экономика Беларуси пострадала. Можно предположить, что эти люди отправились на рынок труда. Но далеко не все, что подтверждается официальной статистикой. Согласно принятой практике, в ежемесячной отчетности Белстата отражаются только результаты экономической деятельности работников организаций (без микроорганизаций и малых организаций без ведомственной подчиненности). То есть применяется схема учета «больших», игнорирующей «малых».

Иными словами, количественно экономика страны формально разделяются на «большую» и «малую». У той и другой, имеются собственные экономические интересы. Государство, которое изначально отказалось от равного отношения к ним, оценило и общественное предназначение этих секторов. В сферу преимущественного государственного внимания попали «большие организации» (унитарные государственные, акционерные с долей государства, огосударствленные частные и кооперативные, например, сельскохозяйственные кооперативы), от которых ожидался максимальный экономический успех.

«Большая экономика» изначально предназначалась для исполнения государственных социально-экономических программ. Она поглощала львиную долю бюджетных и внебюджетных ресурсов, контролируемых государством, но вместо ожидаемых высоких прибылей (для обеспечения устойчивого роста), трансформировалась в основного бюджетного акцептора, который тем легче «осваивал» выделяемые ресурсы, чем больше их выделялось. Не по злому умыслу, но исключительно для выживания. Смешно, но именно такая схема хозяйствования была принята в основу белорусской модели социально-экономического развития, которая оказалась моделью деградации.

«Малой экономики» отводилась служебная роль. Как прежние колхозы, «малые и микроскопические организации» должны были при любых обстоятельствах выполнять «первую заповедь», полной мерой платить налоги, вносить обязательные платежи, отвечать по своим обязательствам своим собственным имуществом. «Малая экономика» стала частной экономикой, разрешаемой к существованию в той мере, в которой она могла быть донором «большой экономики».

К сожалению, со временем донор обескровился, но потребности акцептор в донорской крови многократно возросли. Эксперты предсказывали, что борьба за ресурсы пройдет по такой схеме: на первой фазе усилится акцептор, на второй – он обвинит донора в саботаже (государственных программ), на третьей – погибнет от голода, на четвертой, обессиленный чрезмерной потерей крови донор, укроется в тень, на пятой выйдет на свет. После чего начнется возрождение экономики, поскольку оно происходит там и тогда, где и когда начинается частная экономика.

Разумеется, моя классификация условна, поскольку в жизни все происходит одновременно, где конкурируют субъекты, но каждая фаза, оцениваемая количественно, имеет свое качество. Например, государство обвиняет «малую экономику» в саботаже финансирования своих программ, а «большая экономика» задыхается от недостатка ресурсов. Государство пробует получить от «малой экономики» больше, чем она может дать. Характерный пример, установление тотального фиска в отношении к «тунеядцам», которые на самом деле (если они не воруют) являются нормальными субъектами экономики. Самозанятыми, которые на самом деле создают рабочие себе места и тем самым участвуют в государственных программах увеличения занятости.

Как во многих иных своих начинаниях, государство в этой сфере действует неуклюже, поскольку не видит способов добиться очевидных успехов. Для созданной им системы «тунеядцы» обычны, как песок для Сахары. Но и в пустыне всегда есть жизнь. Трудная для ее обитателей, но предельно автономная, защищающая их от вторжения посторонних.

Как можно понять методологические пояснения к официальной статистике, учет маневров «армии безработных» на рынке труда начинается с подразделений, имеющих юридическое лицо, средней численность в 16 и более человек, имеющих ведомственную подчиненность. Иными словами, «органы по труду» свободный бизнес, вольный рынок труда не контролируют, не имеют возможности на него воздействовать, не желают не иметь с ним ничего общего. Вся работа государство на нем сводится к взысканию налогов и платежей.

Выше я приводил официальную статистику текущего состояния занятости населения. Она отражает «незанятость» в экономии в целом. Но, как всегда, подлинная ситуация выясняется в подробностях. Во-первых, в «большой экономике» в июле были заняты 3 032 тыс. человек, или 69% работников. Соответственно, численность занятых во вневедомственных малых и микроорганизациях составляла 1 360,8 человек, или 31% всех работающих в экономике. Это около 110 тыс. «коммерческих» малых и микрорганизаций «без юрлица», включая индивидуальных предпринимателей, которые действуют в самых разных отраслях и обеспечивают до 1/4 розничного товарооборота и около 1/3 в экспорте страны.

Но именно этот сектор исключен и официальной статистики труда. Зато существует полная ясность с «организациями». Как сообщает Белстат, организациями (без микроорганизаций и малых организаций без ведомственной подчиненности) в июле 2016 года было принято на работу 63,7 тыс. человек (2,1% среднемесячной численности), уволено по различным причинам 64,7 тыс. человек (2,1% среднемесячной численности).

Фактически занятость в «большой экономике» по сравнению с июлем 2015 года не сократилась. Но при этом производство ВВП упало на 2,5%, промышленной продукции – на 1,6%, инвестиции в основной капитал – на 19,4%, жилищное строительство – на 24,5%, объем внешней торговли – на 13,9%. Чистая прибыль организаций сократилась до 79,3% первого полугодия 2015 года, в том числе в сельском хозяйстве – до 49,7%, в промышленности – до 80,3%, в строительстве –до 33,6%.

Состояние экономики ухудшилось количественно и качественно, но организации удерживают занятость не за счет заработанных средств, а за счет бонусов, которые обеспечиваются бюджетом. Напротив, в малой экономике, в пресловутых «малых и микрорганизациях» занятость сократилась на 166, 6 тыс. человек (поскольку фактическая занятость в организациях уменьшилась только на 1000 работников), или на 12,2%.

В этой связи возникает вопрос – куда исчезают эти люди? В госслужбу они не обращаются, поскольку там работают с безработными «большой экономики». Скорее всего, они становятся «тунеядцами» по независящим от них причинам. В таких больших количествах, что должно обеспокоить не только государство и Минтруда, но и общество в целом. Всех нас вместе взятых.